Наталья Резанова - Открытый путь [сборник]

Ознакомительный фрагмент

— Прости.

— Не за что. Тебя там не было.

Неизвестно, как бы дальше повернулся разговор, но тут нечто новое привлекло внимание Хагбарда.

— Смотри!

Неизвестно откуда взявшийся коричневый смерч в половину человеческого роста взметнулся перед ними, в считанные мгновения пересек дорогу и, перевалив за обочину, исчез.

— А… — Венена оставалась равнодушна. — Это не к нам.

— Что это?

— Послание. Кто-то из адептов балуется со своим блестящим шариком.

— Я слышал, будто хрустальный шар служит им для предсказаний.

— То в обычных землях. Здесь с шарами умеют делать много чего сверх того… Ладно. Пора. Время подгоняет.

— Ты опасаешься погони?

— Я сказала — нипочем им нас не догнать!

— Ты еще сказала, что Колченогий пытался обучаться вашему ремеслу.

— Памятливый ты. Тогда должен был запомнить, что он ему не выучился. Нет, не в нем дело. Если все сделать правильно, завтра будешь у цели.

Он едва сдержался, чтобы не воскликнуть: «Уже?» Потом вспомнил, что и Посвященный говорил о трех днях.

На сей раз Венена «открывала путь» несколько дольше, чем в предыдущий. Но, как и в прошлый раз, она успела в заходу солнца. Выпрямившись, она сказала:

— Боже, какой длинный был день!

Между тем день еще не кончился. Но Венена утверждала, что пора становиться на привал. Мигом определила подходящее место и, в противоположность вчерашнему, настояла на том, чтобы развести костер.

— Надо поесть как следует. Завтра будет нечего. Жаль, что тебе охотиться нельзя. Рыбу-то тебе позволено?

И пока он разжигал костер, умудрилась выловить несколько рыбешек из ручья прямо руками (может, «ремесло» действовало и на рыбу? Должны же Открыватели как-то добывать себе пищу, не отягощая себя снастью?) и насобирать грибов. Рыбу и грибы она приставила жарить Хагбарда, благо он в своей походной жизни давно научился готовить, сама же все время ходила кругом, собирая потребные травки-веточки-листики, стараясь запастись ими насколько возможно. На его вопрос кратко ответила:

— Завтра выйдем из леса.

И они вышли, когда солнце стояло уже высоко. Быстро миновали пустошь, покрытую чахлым вереском, и вступили на дорогу, огражденную лиловыми и черными валунами, приближаясь к черным отрогам Эрдского Вала. Чем дальше, тем валуны становились выше, составляя странный контраст с ярким солнцем и белой пылью дороги. Зловещий контраст.

— Hie via[8], — сказала Венена. — Скальные врата, а за ними — часовня…

— Подожди. Сделаем привал. Надо поговорить. Они уселись на плоском придорожном камне.

— Странно, — задумчиво сказал Хагбард. — Может, это ты приносишь мне удачу, но я считал, что дороги в Заклятых землях более опасны.

— А ты чего ожидал? Драконов трехголовых? Мертвецов, встающих из могил? Когда я говорила тебе, что Заклятые земли вовсе не так опасны, я имела в виду, что они опасны по-другому. Зло здесь совсем не таково, как о нем болтают… — Она замолчала. Потом подняла на него глаза. — С чего это ты вдруг затеял привал? Не похоже, чтобы ты испугался.

— Есть причина. Я ведь могу не вернуться. А мне положено с тобой рассчитаться. Или Открыватели, как Посвященные, обязаны помогать рыцарям бесплатно?

— Нет. Умеренную плату мы берем.

— Деньгами?

— С чужих, хотя по древним правилам это и не положено, некоторые берут деньгами. Между собой и вообще со здешними жителями мы в основном рассчитываемся услугами.

— Или троекратным прощением?

Она не ответила. Несколько минут они молчали.

— Венена… скажи мне, пожалуйста, — ты сожалеешь о том, что покинула Убежище и Тримейн?

— Пожалуй, нет, — медленно произнесла она. — Мне там было хорошо в детстве, но жила-то я кражами, и не случись Большой Резни, через год-другой меня ждала бы общая для всех отроковиц Убежища судьба… Слушай, что ты так привязался к Убежищу и Тримейну?

— Наконец-то! Третий день я беспрерывно извожу тебя вопросами — о тебе, твоем прошлом, твоем ремесле! И все время жду, жду, жду, когда ты выйдешь из себя или сама начнешь задавать вопросы!

— Я тебе говорила, что не суюсь в чужие дела.

— И ты не хочешь знать, зачем я пришел в Заклятые земли?

— Тебе нужно Зеркало Истины — с меня этого достаточно.

— Мне не нужно Зеркало Истины.

— Зачем же тебя сюда понесло?

— Мой старший брат поклялся честью рода Брекингов, что достанет его из Брошенной часовни.

— Так пусть сам бы и доставал.

— Он погиб. Шесть лет тому назад.

Венена настороженно прислушалась.

Хагбард продолжал:

— Я уже говорил — до недавнего времени я служил на южной границе. Семья наша знатная, но бедная, а я вдобавок был младшим, так что ничего, кроме захолустного гарнизона, мне не оставалось. А брат был в гвардии, в Тримейне. В ночь Большой Резни их призвали на помощь. Наутро брата нашли мертвым на Площади Убежища. В глазнице у него торчал нож, привязанный к обломку палки.

Венена пружиной прыгнула на дорогу, выхватывая меч из веревочной петли.

— Так ты… ты еще вчера догадался?

— Да.

— И только сейчас заговорил о плате… когда дорога пройдена. Умно. Хвалю. Что ж, я готова.

— К чему?

— Разве ты не собираешься убить меня?

— Ты не понимаешь. Рассчитаться — значит рассказать правду. Ты уже рассказала. Теперь пришел мой черед. Я просто хотел, чтоб ты знала.

— Ну нет! Месть есть месть. Бери меч и дерись!

— Нет.

— Не снизойдешь?

— Так ты меня прощаешь?

— Ты все еще не понимаешь?!

— Я люблю тебя, Венена.

— Ну как же — «любите ненавидящих вас»… А моя правда такая — око за око, зуб за зуб!

— Я люблю тебя. Полюбил с той самой минуты, как увидел, — там, на пороге. Словно жизнь прошла с тех пор… Если бы я был уверен, что вернусь из часовни живым, я бы сейчас тебе ничего не сказал. А так — я должен…

— Красиво говоришь! А красиво будет тебе, такому доброму и хорошему, иметь в любовницах убийцу родного брата?

Его пальцы машинально потянулись к рукояти меча, и, хотя сам он не двинулся с места, Венена это заметила и снова крикнула:

— Бери меч и дерись!

— Я не могу.

— А твой брат мог! Он, рыцарь, с ног до головы в латах, собирался хладнокровно прикончить сопливую девчонку, которая пряталась от него на крыше! И ты хочешь, чтоб я тебе поверила?

Рука легла на эфес и потянула меч из ножен.

— Все равно, — сказал он с усилием, — я никогда не смогу причинить тебе вреда.

— Конечно не сможешь! — Она оскалилась. — Что ты вообще можешь? Подумаешь, чистоту он блюдет! Кабы знал ты, сколько я вас таких по дорогам водила, и уж другие-то за добродетель не цеплялись и…